Франция- Главная страница

Эксперимент с исчезновением эсминца USS Eldridge и по прошествии 60 с лишним лет интересует многих исследователей

…Однако кроме Берлитца и Мура отыскались и другие исследователи, которые заинтересовались "Филадельфийским экспериментом" настолько, чтобы провести свое собственное расследование и прийти к выводам, несколько отличающимся от выводов этих двух экстраординарных личностей. Одним из таких исследователей оказался полковник ВВС США в отставке Дональд Кремнер, который на досуге, обеспеченном солидной пенсией, решил заняться разгадыванием всяких загадок истории, связанных с американским военным ведомством. Когда ему в 1985 году попалась на глаза книга Берлитца и Мура "Филадельфийский эксперимент", он обнаружил в ней такие детали, касающиеся некоторых известных ему не понаслышке лиц, что это показалось чересчур странным и даже подозрительным. В первую очередь Кремнера очень удивило упоминание о некоем Питере Моусли, первом офицере транспорта "Эндрю Фьюресет", который якобы в момент исчезновения "Элдриджа" находился рядом с Альенде и вместе с ним наблюдал за тем, что происходило с эсминцем. Моусли был родственником Кремнера - он был женат на двоюродной сестре жены отставного полковника, и во время второй мировой войны служил на военных транспортах, перевозивших войска и вооружение из Америки в Европу и Северную Африку. Кремнер с ним мало общался, и потому не знал названий кораблей, на которых плавал Моусли, но был уверен, что если бы тот был свидетелем непонятного события, о котором твердил Альенде в своих письмах Джессупу, то Кремнеру рано или поздно стало бы об этом известно - хотя бы от своей жены. Моусли умер где-то в начале 60-х, примерно тогда же умерла и его жена, но в Оклахоме проживал их взрослый сын Роджер, и Кремнер не мешкая связался с ним, чтобы попытаться выяснить все то, что не удалось выяснить ни Джессупу, ни Берлитцу с Муром, ни кому бы то ни было еще. Роджер Моусли показал своему дяде военные письма отца, которые тот присылал домой начиная с 1943 года, но в этих письмах не оказалось той информации, на которую рассчитывал отставной полковник - во время войны цензурой не допускались упоминания в письмах родственникам о конкретных событиях или военных действиях. Однако кроме писем сохранился дневник Питера Моусли, и когда Кремнер принялся его изучать, то обнаружил, что в нем не хватает многих страниц. Впрочем, вскоре эти страницы отыскались среди других вещей бывшего моряка, но было совершенно непонятно, зачем они были изъяты из тетрадей - ничего интересного в них не было, как, впрочем, и в самом дневнике. Моусли попросту записывал наиболее запомнившиеся ему эпизоды своей службы на флоте во время войны, но никаких сообщений о "Филадельфийском эксперименте", который он якобы наблюдал 16 октября 1943 года вместе с Альенде, не оставил. Зато Кремнер выяснил кое-что другое - оказывается, 16 октября 1943 года Моусли никак не мог наблюдать в филадельфийском доке хоть что-то, потому что именно в этот день он находился от этого самого дока на расстоянии не менее, чем 3500 миль! Эту деталь было трудно обнаружить, но Кремнеру при беглом осмотре дневника совершенно случайно попалась на глаза строка, где бывший первый офицер "Фьюресета" как бы между прочим записал, что день рождения сына (Роджера) отпраздновал в Оране (Алжир), в порту, который после вторжения американцев в Северную Африку являлся главной перевалочной базой союзников в этом регионе. Как Кремнер узнал, день рождения сына Моусли - 18 октября, и если "Филадельфийский эксперимент" проводился, согласно утверждениям Альенде (а также Берлитца и Мура) 16 октября, то Питер Моусли никак не мог быть его очевидцем. Тут уж приходилось верить кому-то одному - либо Моусли, либо Альенде, но так как версии обоих на данном этапе невозможно было ни проверить, ни опровергнуть, Кремнер стал перепроверять данные, приведенные в своей книге Берлитцем и Муром, более тщательно.

Американские исследователи утверждали, что транспортный корабль "Эндрю Фьюресет" был принят в эксплуатацию в октябре 1942 года и успел совершить несколько рейсов с военными грузами из Сан-Франциско и Лос-Анджелеса в Австралию и Новую Зеландию, пока его не перевели на восточное побережье США для участия в атлантических конвоях. Карл Альенде, согласно его собственным утверждениям, появился на этом корабле за целых два месяца до "эксперимента" - 16 августа 1943 года, когда "Фьюресет" находился в порту Ньюпорт-Ньюс, расположенном в семи милях от военно-морской базы в Норфолке в самом устье Чесапикского залива, и сразу после этого "Фьюресет" отправился в очередное плавание в составе атлантического конвоя. Конечной целью перехода является Касабланка в Марокко, и 4 октября транспорт приходит обратно в Ньюпорт-Ньюс, где выгружается и встает в док Филадельфии для ремонта, и остается там до 25 октября. Затем снова поход в Северную Африку, на этот раз в Алжир, в порт Оран, и не возвращается в Америку до середины января следующего, 1944 года. После возвращения в Штаты Альенде покидает "Фьюресет" и переходит на другое судно.

Берлитц и Мур сообщают, что эта версия взята ими из официальных документов, предоставленных руководством фирмы "Мatson Navigation Company", которая эксплуатировала "Фьюресет" до 1946 года, но когда они вознамерились отыскать вахтенные журналы корабля за 1943 год, то оказалось, что они якобы были уничтожены по приказу свыше, и никаких дубликатов в природе уже не существует. Все это навевало мысли о том, что военные власти скрывали правду, и это, по мнению Кремнера, было более чем странно - ведь у Берлитца и Мура на вооружении были только две версии, и им-то уж доверять мнению какого-то непонятного бывшего матроса было более глупо, чем официальному заявлению военного командования. Но у Кремнера был дневник Питера Моусли, который опровергал предыдущие версии, включая официальную, и тем самым создавал условия для предположения, что во всей этой истории и на самом деле было что-то не так, причем тут были замешаны совершенно разные силы, преследующие каждая свои собственные интересы.

Теперь Кремнеру следовало заняться эсминцем "Элдридж", официальная биография которого не отличалась от биографии ни одного из подобного рода кораблей, участвовавших в войне. Берлитц и Мур утверждали, что в свое время они всеми правдами и неправдами добрались до официальных документов морского министерства и выяснили, что корабль этот был спущен на воду 25 июля 1943 года в Ньюарке и принят в эксплуатацию ровно два месяца спустя в Нью-Йорке. Поначалу эсминец планировалось использовать в качестве разведывательного корабля в водах Западной Атлантики, и 5 сентября он вышел в свой первый поход к Бермудским островам, где с 1941 года располагалась база ВМС США. В Нью-Йорк "Элдридж" вернулся 28 декабря того же года, а спустя неделю ушел в свое первое трансокеанское плавание - с конвоем в Африку. Таким образом, официальные документы начисто опровергали версию Альенде, но эти документы настойчивым исследователям не показались надежными, и потому они провели более тщательное расследование. Судовые журналы "Элдриджа", содержащие информацию об истинных перемещениях корабля с момента спуска на воду и до конца декабря 1943 года, также, как и документы "Фьюресета", были "утеряны", и потому Берлитцу и Муру пришлось изрядно потрудиться, чтобы попытаться хоть как-то прояснить ситуацию. Через некоторое время они обнаружили в незадолго до этого рассекреченных архивах рапорт командира "Элдриджа", капитан-лейтенанта Чарльза Гамильтона, об атаке глубинными бомбами на немецкую подводную лодку, который ставил под сомнение официальное заявление военного ведомства о том, что до начала 1944 года эсминец не покидал воды Западной Атлантики, так как согласно этому рапорту бомбометание производилось в непосредственной близости от берегов Марокко 20 ноября 1943 года. Следующей находкой Берлитца и Мура был инженерный вахтенный журнал, в котором, правда, не содержалось информации, необходимой для непосредственного решения вопроса, однако в нем приводились координаты корабля по некоторым другим спорным датам, и потому исследователи вполне резонно решили, что если уж в официальной версии обнаружились эти "ошибки", то запросто могут обнаружиться и другие, гораздо более существенные. Это все говорило о том, что официальной версии в этом деле верить совершенно нельзя, но в распоряжении Кремнера имелось не две версии, как у Берлитца и Мура, а целых три, и вот эта самая третья версия не позволяла верить и версии Альенде, которая выдвигалась на первое место после дискредитации официальной, потому что если "Элдридж" и находился в Филадельфии 16 октября 1943 года, то "Фьюресет", согласно утверждению Моусли, там находиться не мог никак, следовательно, не мог находиться на нем и сам Альенде. Если только этот самый Альенде на самом деле проходил службу на "Фьюресете", а не совсем на другом корабле.

Дело о "подставах"

…Когда Кремнер служил в ВВС, он слышал всякие истории про НЛО, но сам никогда с этими непонятными "летающими тарелками" не сталкивался, и даже не был знаком с людьми, которые их наблюдали. Он не был сторонником теории инопланетного присутствия на Земле, хотя и подозревал, что военные проводят какие-то эксперименты по созданию летательных аппаратов с недостижимыми для современной авиации характеристиками, правда, ему неизвестно было, с какой целью они эти эксперименты засекречивают. Вся эта пена начала подниматься еще в первые послевоенные годы, когда американские военные готовились получить от своих конструкторов новую авиатехнику, которая на несколько порядков должна была превосходить ту, с которой Америка закончила войну. Но в итоге они получили большую и жирную фигу в виде старых схем, снабженных, правда, реактивной тягой, прибавившей самолетам скорости, дальности полета и бомбовой нагрузки, но это было совсем не то, на что рассчитывали генералы и адмиралы. Еще в 1943-м году американские авиаконструкторы Нортроп и Циммерман объявили во всеуслышание, что давно готовы запустить в серию новые, ультрасовременные схемы, которые не просто значительно расширят диапазон боевого применения летательных аппаратов, а перевернут вверх дном всю военную стратегию - русские в авиации значительно отставали от американцев, и потому можно было рассчитывать одним махом покончить с ними нападением с воздуха и даже без применения сухопутных армий и военных кораблей (за исключением, разумеется, авианосцев, которые должны были обеспечить предварительное уничтожение ПВО противника).

...В 1946 году молодой, но уже опытный специалист, лейтенант Дональд Кремнер был пилотом стратегического бомбардировщика Б-29 "Суперфортресс" из 3-й воздушной армии, штаб которой располагался в Пуэбло, штат Колорадо. Война с немцами и японцами закончилась больше года назад, но среди личного состава ходили упорные слухи, что не за горами новая война, на этот раз уже с бывшим союзником Америки - Сталиным. Никто из строевых офицеров, правда, этому в глубине души не верил, но было ясно, что командование ВВС лихорадочно к чему-то готовится, устраивая чехарду с перевооружением армии на реактивную технику, которая, по большому счету, мало чем отличалась от зарекомендовавших себя в боях второй мировой истребителей и бомбардировщиков с поршневыми двигателями. Конечно, реактивная тяга сулила неплохие перспективы в будущем, но это все же было будущее, а война могла возникнуть вот-вот. Но потом все же выяснилось, что никакой войной с русскими и не пахло, а война шла внутри самих вооруженных сил США, причем не на жизнь, а на смерть - перед высшим руководством страны ставился вопрос о самом существовании ВВС как ударной силы, потому что кое-какие умники в Пентагоне решили, что задачи стратегической авиации с гораздо большим успехом могут решить межконтинентальные ракеты, над созданием которых усиленно трудилась целая армия вывезенных из Германии ученых во главе с самим Вернером фон Брауном, "отцом" немецких ракет "ФАУ". ВВС нужно было во что бы то ни стало доказать обратное, но времени уже не оставалось - единственный человек, от которого зависело окончательное решение вопроса (президент Трумэн), не собирался ввязываться в дела своих вооруженных сил в связи со скорым окончанием его президентских полномочий. Республиканцы, оттесненные в 1933 году от власти почти на 15 лет, решили наконец свалить демократов, "ввергнувших Америку в пучину мировой войны в 41-м", новой программой ярко выраженного пацифистского свойства, и в случае поражения Трумэна на выборах в 1948 году, грозили вообще "пустить армию США по миру и с протянутой рукой". Поэтому в свете намечающихся событий у ВВС было целых две заботы - во-первых не позволить демократам в лице Трумэна покинуть Белый Дом, и во-вторых провалить все ракетные программы" армии, дабы не потерять те источники финансирования, которые еще оставались. На стороне ВВС, к счастью, выступил флот, имевший свои интересы в области развития авиации, но всех проблем это не решало - проклятые ракетчики, значительно усилившие свои кадры немецкими "инструкторами", делали свое разрушительное дело с завидной быстротой, тогда как конструкторы реактивных двигателей для самолетов сталкивались с постоянно возникающими ввиду отсутствия необходимого опыта.

…Кремнер был в курсе всех проблем своего ведомства, но он, как и большинство военных в то время, был сказочно далек от политической суеты, охватившей Белый Дом в преддверии скорых президентских выборов. Он и сам прекрасно понимал, что применение ракет в качестве основного носителя атомной бомбы не сулит абсолютно никаких перспектив не только стратегической авиации, но и всей авиации в целом (включая и противовоздушную оборону), и потому он несказанно удивился, когда узнал, что ожидавшиеся "летающие крылья" Б-49 Нортропа, способные с полной бомбовой нагрузкой чуть ли не в стратосфере облететь добрую половину земного шара на сверхзвуковой скорости, будут заменены на весьма посредственные Б-36, причем в таких огромных количествах, что это выглядело в свете возможного принятия "ракетной стратегии" просто нелепо. Параллельно необходимые для перевооружения средства получил и флот, но самое загадочное заключалось в том, что ракетостроительные программы от подобного поворота дела нисколько не пострадали. Видимость прогресса в создании новых видов вооружений поддерживалась и тем фактом, что Советы, вопреки всякой логике, пошли по идентичному пути, причем основу стратегической бомбардировочной авиации русских собирался составить бомбовоз даже не с реактивной тягой, а с турбовинтовой (это был "переработанный" из американского Б-29 на предмет банального улучшения характеристик Ту-80, модифицировавшийся вскоре в Ту-85, и к 1951 году окончательно превратившийся в Ту-95 "Медведь", еле достигавший максимальной скорости 900 км/ч и остающийся на вооружении России по нынешние времена)! Наиболее здравомыслящей части личного состава ВВС наконец стало ясно наверняка, что Америка ни к какой войне готовиться не собирается, и тем нелепее выглядели слухи о том, что американскими конструкторами ведутся работы по созданию какого-то супер-оружия на основании технологий, полученных якобы в свое время от инопланетян, потерпевших катастрофу в пустынях Среднего Запада.

Однако в армии (даже в американской) приказы генералов не обсуждаются, и потому вскоре полк, где служил Кремнер, стал нехотя готовиться к грядущему переучиванию на готовый вот-вот морально устареть Б-36. Тем временем прошел еще год, затем другой, и Трумэн был избран на второй президентский срок. С одной стороны военные должны были быть довольны - благодаря этому факту ВВС получили новые средства, обеспечивавшие верным куском хлеба и их самих, и всех, связанных с ними, но с другой - пилоты таки не получили новой техники, обещанной когда-то конструкторами и разрекламированной досужей молвой. К концу 40-х стало известно, что в серию собирается запускаться новый бомбардировщик Б-52 "Стратофортресс", который ненамного превосходил Б-36 по своим качествам, но что самое главное, совсем уж не выделялся (несмотря даже на реактивную тягу) никакими преимуществами перед русским Ту-95. И хотя политики вовсю трубили о какой-то "коммунистической угрозе" и потрясали перед Конгрессом многочисленными счетами, которые налогоплательщикам якобы следует немедленно оплатить для дальнейшего укрепления боеспособности вооруженных сил, никакого прогресса в развитии кардинально новых видов вооружений не наблюдалось.

…Когда в начале 50-х совершенно случайно выяснилось, что самолеты, выполненные по схеме "летающее крыло", относительно малозаметны для наземных радиолокационных станций (*3), летчики были снова взбудоражены, полагая, что наконец-то командование ВВС проявит необходимое благоразумие и потребует от конструкторов скорейшего продолжения работ именно в этом направлении... но отнюдь не бывало - поступивший наконец на вооружение в качестве стандартного стратегического бомбардировщика Б-52 "Стратофортресс" являл собой вопиющий пример преднамеренной демаскировки боевого летательного аппарата в условиях радиолокационного противодействия ПВО противника. Слишком огромный, невероятно шумный, состоящий из великого множества великолепно отражающих всяческие излучения углов, Б-52 не представлял из себя ничего особо выдающегося с довоенных времен, когда был введен в строй "легендарный старичок" Б-17 "Летающая крепость". В наступивших условиях, по мнению летчиков, создание "невидимого" бомбардировщика означало не просто рывок вперед в области технологий, это означало почти стопроцентное поражение вражеской обороны в случае возникновения конфликта, а в мирное время это больше всего касалось воздушной разведки. Но, как известно, "невидимый" самолет был создан американцами только к началу 90-х, когда Советский Союз начал фактически разваливаться, и на мировую арену стали выползать, подобно уэллсовским морлокам, более зловещие политические силы. Но в начальные годы "холодной войны" с СССР американским лидерам, по всей видимости, не нужна была совсем никакая "невидимость" своей авиации, хотя они и делали вид перед налогоплательщиками, что усиленно создают что-то новенькое, дабы защитить Америку от агрессивных русских коммунистов.

В 1985 году Кремнер познакомился с одним морским летчиком - капитаном Хайнцем Барнумом, который некогда воевал в Корее, был сбит в самом начале 1953 года, попал к северокорейцам в плен, затем пытался бежать, но был схвачен и приговорен за побег к расстрелу. Барнуму несказанно повезло - его выкупили русские и продержали у себя до конца войны. Все это время капитан общался со своими спасителями, которые, к немалому удивлению американца, имели на войну в Корее совсем иной взгляд, чем это представляла официальная американская пропаганда. В задушевных беседах с одним майором, представлявшим в Корее советскую контрразведку, Барнум провел немало времени, и выяснил, что главными врагами советского руководства в любые времена, оказывается, являлись не внешние враги в лице капиталистов-империалистов, а внутренние - это те, кто понимал все не хуже самих хозяев, но сотрудничать с ними не собирался ни в каком качестве: это всякие националисты, вознамерившиеся расколоть с такими трудами созданную империю, диссиденты, пытающиеся баламутить народ в угоду своим дегенеративным фантазиям, и прочие троцкисты, оппортунисты и уклонисты, преследующие сугубо личные цели. В такой огромной и разношерстной стране, как Россия, втолковывал разоткровенничавшийся майор Барнуму, не может иметься места патологической ненависти к американцам, в отличие от китайцев, например, или арабов, которые в свое время немало натерпелись от жадных западных колонизаторов. Это прекрасно показала вторая мировая война, заставившая идеологических врагов объединиться и сражаться плечом к плечу по одну сторону фронта против фашистов. Война же в Корее - это прежде всего война китайцев против Запада, она возникла бы даже в том случае, если бы вместо Мао Дзе Дуна в Пекине сидел только на словах обожавший американцев Чай Кан Ши, а Сталину эта война нужна была только для того, чтобы не потерять лица перед своими "друзьями" китайцами, восточного коварства которых он боялся больше, чем всех западных капиталистов-империалистов вместе взятых. Русский майор предсказывал, что очень скоро Китай из друга Советского Союза превратится в самого главного его врага, потому что Сталин не вечен, а сила влияния на китайцев нового советского руководства, которое придет ему на смену, без всякого сомнения не позволит удержать лидеров Поднебесной в узде - тупые азиаты воспринимают учение Маркса слишком прямолинейно для того, чтобы подключиться к "любовным играм" с американцами в качестве не то что союзников, но даже самых захудалых партнеров в любом, даже жизненно важном для обоих сторон деле.

Барнум, который в силу склада своего ума понимал все намного проще, посчитал, что русский над ним просто смеется. Но впоследствии американец имел возможность сравнить его предсказания с произошедшими после смерти Сталина переменами, и его мировоззрение медленно, но верно стало претерпевать некоторые изменения. Если русский оказался прав в одном, то вполне мог быть прав и в другом: русские - не враги, а партнеры в одном важном деле, затеянном совместно с американцами против неведомого пока врага. Но что же это за враг такой, совместное противодействие которому требует такой глубокой маскировки? Русский намекал в разговорах вовсе не на китайцев или арабов, а на каких-то инопланетных пришельцев, с "летающими тарелками" которых встречались в небе над Тихим океаном некоторые пилоты, но было ясно, что он и сам их всерьез не воспринимает. Барнум помнил, что советский контрразведчик пытался расспрашивать его о том, почему американцы не применяют в боевых действиях реактивный истребитель FU-5 "Скиммер", подставляя под удары МиГ-15 значительно уступающие ему "Сейбры" и "Пантеры". Барнум ничего ему на это не ответил, и не только потому, что не собирался обсуждать с противником американские военные тайны, но и потому, что сам мало чего достоверного слышал об этом проекте, который концерн "Чанс-Воут" разрекламировал еще до начала второй мировой войны, а через несколько лет вдруг резко снял этот вопрос с повестки дня, заменив "летающую сковородку" весьма посредственными (а то и вовсе неудачными) FU-6 и FU-7. Вместо ответа американец поинтересовался, какое отношение имеет "Скиммер" к инопланетным "летающим тарелкам", и тогда русский поразил его, рассказав, что по данным русской разведки, "летающие сковородки" фирмы "Чанс-Воут", так и не вступившие в строй, обладали весьма сходными характеристиками с "летающими тарелками", которые американские военные якобы начали подбирать в пустынях северо-западных штатов США после официального закрытия программы по "перспективному" истребителю FU-5. В довершение всего он предъявил Барнуму экземпляр книги Фрэнка Скалли "Тайны летающих тарелок", вышедшей в США в конце 40-х, и поинтересовался, не принимает ли американец всерьез все эти бредни насчет "инопланетного присутствия на Земле"?

Когда Барнум рассмеялся и обозвал автора книги мошенником, его собеседник задал следующий вопрос: стоит ли тогда иметь за мошенника героя второй мировой, покорителя разбушевавшейся Японии, командующего союзными силами в Корее в 1950-51 г.г. генерала Дугласа Макартура, который вплоть до своей отставки буквально бомбил Вашингтон "секретными сообщениями" о том, что им якобы создана некая оперативная разведывательная группа для сбора информации о каких-то странных "летающих объектах", заполонивших начиная с 1943 года практически все небо над Тихим океаном, мешая американским военно-воздушным силам выполнять возложенные на них задачи?

Барнум, как и Кремнер, никогда не сталкивался с "летающими тарелками" во время выполнения заданий, и даже не знал никого, кому выпало такое "счастье". Слухи о созданной Макартуром группе по "изучению НЛО" оставались только слухами, и он решил, что русский также оперирует только слухами, и потому посоветовал ему не впутывать прославленного генерала в это темное дело. Но майор не унимался, он поведал американцу о том, что другой герой войны, адмирал Г. Бартон, в 1945 году назначенный заместителем начальника Управления военно-морских исследований по консультативным вопросам относительно возможности практического применения проектов, разработанных ВМС, год спустя после своего назначения, положил на стол президенту Трумэну доклад о практическом достижении группой американских ученых невидимости крупных единиц флота в целях маскировки в боевых условиях на основе теорий, разработанных самим Альбертом Эйнштейном. Барнум выразил сомнение, что б столь секретное содержимое докладов президента могло попасть в руки противника, а потому рассказанное русским есть либо плод его фантазии, либо все это взято из публикаций всеядной "желтой прессы". Но даже если все и так, заявил он, то тратить в военное время на какую-то ерунду миллионы, и даже миллиарды долларов - это не в обычаях американцев, и если бы флот все же и проводил тогда какие-то перспективные эксперименты по улучшению боевых качеств своей техники, то результаты этих экспериментов давно бы уже воплотились в действительность.

Впрочем, американский летчик ни в чем не был уверен до конца, и отдавая себе полный отчет, что вся эта "дружба" с русской контрразведкой неспроста, предпочел играть роль простодушного скептика, чем ввязываться в опасные дискуссии со своими спасителями. После возвращения домой он даже не думал над тем, что понарассказывал ему русский, он был полностью занят своей карьерой и выполнял четкий и недвусмысленный приказ командования не лезть во всякие тайны, которые начали плодиться со скоростью света после начала "холодной войны" с Советами. Однако прошли годы, и в руки летчика попалась книжка Морриса Джессупа "Аргументы в пользу НЛО", где упоминалось про некий эксперимент ВМИС с американским эсминцем в Филадельфии во время войны. В этой книжке, правда, не фигурировало никаких конкретных имен и названий, но проводилась недвусмысленная параллель между секретными работами по созданию "чудо-оружия" и заполонившими в связи с этим небо Америки "летающими дисками". Еще через некоторое время вышла книга Берлитца и Мура "Бермудский Треугольник", где также сообщалось об этом секретном эксперименте, который якобы был проведен в рамках программы по практическому применению невидимости боевой техники, а за ней последовал и сам "Филадельфийский эксперимент", в котором было собрано такое количество разнообразных фактов, "подтверждающих" это событие, что разобраться в том, где правда, а где вымысел авторов становилось просто невозможно.

Но самое главное открытие Барнума состояло в том, что он обнаружил в последней книге Берлитца и Мура некоторые имена, с которыми был некогда знаком. В первую очередь это касалось лейтенанта флота Эдварда Шафтера, фигурировавшего в книге "Филадельфийский эксперимент" в качестве очевидца происшествия в пригороде Филадельфии - Дарби, когда какой-то матрос, которого попытался задержать военный патруль, прошел сквозь высокую каменную стену и исчез в неизвестном направлении. Шафтер якобы участвовал в погоне, а потом дал интервью оперативно прибывшему на место репортеру местной газеты. Дальнейшая судьба Шафтера Берлитцу и Муру неизвестна, статьи, в которой описывалось загадочное исчезновение матроса им тоже раздобыть не удалось, но всю историю они записали со слов некоего Джона Митчелла, который обратился к писателям в 1977 году, после выхода в свет их книги "Бермудский Треугольник".

Эдвард Шафтер и Джон Митчелл были сослуживцами Барнума, и самое интересное состояло в том, что ни один, ни другой, не имели совершенно никаких оснований присутствовать в качестве каких бы то ни было свидетелей по делу "Филадельфийского эксперимента". Шафтер в середине октября 1943 года находился вместе с Барнумом на авианосце "Принсетон" в Коралловом море у берегов Австралии и принимал участие в налетах на японскую базу на Новой Британии. Митчелл же погиб год спустя, когда японская бомба угодила в палубу этого авианосца у Филиппин. Эта "подстава" окончательно убедила Барнума в том, что непонятная возня вокруг каких-то сверхсекретных экспериментов есть не что иное, как одно большое жульничество. Но он все же попытался связаться с Берлитцем и написал этому "исследователю" письмо, в котором задавал вопрос, зачем тому понадобилось идти на столь невероятный подлог, замешивая в "дело" людей, которые к нему не могли иметь совсем никакого отношения. Попутно он попытался разыскать Шафтера, но выяснилось, что тот умер за несколько лет до этого.

Ответа от Берлитца Барнум так и не получил, зато очень скоро его вызвали в особый отдел части, где он служил, и попросили не лезть в дела, связанные со всякими секретными исследованиями вооруженных сил, даже если эти исследования относятся к разряду откровенных мифов. Дело было в 1978 году, когда Барнум готовился к выходу на заслуженную пенсию, и потому его интерес к "Филадельфийскому эксперименту" снова угас. Но ему все же пришлось все вспомнить при встрече с Кремнером в 1985 году, и тут уж эти воспоминания упали на обильно удобренную почву - у Кремнера, как ему самому казалось, появилась отличная возможность если уж не разобраться с некоторыми современными мифами техногенной эпохи, то прояснить в этом вопросе кое-что и лично для себя.

Search

Статистика

Форма входа